Памяти Георгия Юлиановича Нестера – театрального режиссера, заслуженного деятеля искусств Республики Саха (Якутия)
Впервые на якутскую землю режиссер Георгий Нестер ступил в 1967 году, через год после окончания Минского театрально-художественного института. Родом он из Белоруссии. В этом году 2 июля ему исполнилось бы 85 лет, а 4 июля – сорок дней после его смерти. Более четверти века Георгий Юлианович Нестер посвятил творческой работе в Якутии, трижды возвращаясь, как странник, ищущий земли обетованной. Город Мирный, где он осуществил проект с актрисой Анной Черданцевой «Олонхо на русском языке», стал таким местом. Здессь он работал последние годы, поставив немало русской классики и четыре моноспектакля по творчеству Платона Ойунского, ставшие его вкладом в культуру Якутии. А началось все давным-давно.
В первый свой приезд из десяти спектаклей, поставленных за один год, две постановки он осуществил в Якутском музыкально-драматическом театре имени Платона Ойунского.
Из интервью Г.Ю Нестера.: «Идея пригласить на постановку меня, молодого режиссера из Русского театра, пришла Матрене Васильевне Слепцовой – народной артистке РСФСР и ЯАССР, парторгу театра, волевой женщине. Ее называли якутской Садовской. Она считала, что в Якутском театре не очень хорошо получаются постановки по русской классике, и что русский режиссер может поставить лучше. Актеров я уже знал из зрительного зала, познакомился с распределением и согласился».
Георгию Нестеру достался звездный состав. Публика обожала своих кумиров. Матрена Слепцова, Марк Слепцов, Лазарь Сергучев, Анна Кузьмина, Татьяна Мыреева, Сергей Константинов, Николай Павлов – все они, настороженно приняв режиссера-новичка, весьма уверенно и строго начавшего репетиции, вскоре искренне полюбили его и остались до последних дней добрыми друзьями. В постановке Нестера Островский звучал, естественно, на якутском языке.
Ефим Степанов, ныне народный артист России и Якутии, в те годы мальчишкой работал актером-практикантом: «В «Невольницах» я не бегал в массовках и мог смотреть спектакль из зала. Мне сразу понравилось следить за игрой Матрены Слепцовой – экономкой Марфой Севостьяновной и Николаем Павловым – лакеем Мироном Липатовичем. До сих пор через столько лет я вижу их сцены, сыгранные с убийственным юмором «лакейских» диалогов, гениально написанных Островским и точно поставленных Георгием Нестером. Эти дуэты я смотрел постоянно, и сколько бы ни смотрел, всегда хохотал до упаду».
«Невольниц» оформлял Николай Ксенофонтович Зелинский – заслуженный деятель искусств ЯАССР. Его сценография не просто «удачно декорировала спектакль», она открывала скрытый драматизм комедии. Наполненная юмором, фарсовыми сценами, пьеса обычно игралась как сатира на общество, потерявшее человеческое достоинство, готовое продать за деньги все, даже любовь. В финале нестеровского спектакля явственно слышна трагическая интонация. Задник из радужной ткани цвета банкнот и листопад из бумажных денег, за которыми бросились ошалелые люди под звуки шопеновского вальса, звучали заключительным аккордом в трагедии обманутой, наивной, романтически настроенной Евлалии Андреевны (Анны Кузьминой), потерявшей рассудок в этом безумном мире.
Замечательный ансамбль: народная артистка РСФСР и ЯАССР М. Слепцова, заслуженный артист РСФСР, народный артист ЯАССР М. Слепцов, заслуженные артисты ЯАССР Л. Сергучев, А. Кузьмина, Т. Мыреева, М. Канаева, артисты С. Константинов, И. Павлов вел спектакль от комедии к трагедии. Героиня, которая, по традиции, считалась заслуженно наказанной, вызывала сочувствие. Новая трактовка прозвучала остро и убедительно, хотя и вызывала споры специалистов, но актеры и зрители всецело приняли ее.
Неудивительно, что Нестеру предложили еще одну постановку в Якутском театре. Пьесу Мольера «Скупой» Георгий Юлианович выбрал сам, увидев истинного Гарпагона в актере Иоакиме Избекове.
Нестер: «Я увидел его в спектакле по Мустаю Кариму «В ночь лунного затмения» в сцене суда. Аксакалы пришли решать судьбу героини (А. Иванова). Избеков играл «инфарктно» смешно! Старцы, один колоритнее другого, перед оглашением вердикта ели традиционный плов. Избеков, бросая реплики, быстро доел свое и принялся непринужденно доедать остатки с других тарелок. Делал он это серьезно, деловито, без комикования. Не от жадности – из бережливости. Это был Гарпагон во плоти!
Мое предложение ставить «Скупого» Мольера было принято. Избеков долго не соглашался, ссылался на пенсионный возраст. Может быть, не хотел нарушать иерархии: главные роли принято было давать народным артистам. Но я сказал ему и Федоту Потапову: «Или Избеков, или другая пьеса». Иоаким Избеков сдался».
И снова стихия якутского языка, и яркий талант актера в режиссуре Нестера сделали французскую комедию понятной, близкой и на долгие годы любимой якутским зрителем. Смеются и плачут везде одинаково, и в каждом национальном театре работают вненациональные законы. Афанасий Петров, Ксения Адамова, Яков Кычкин, Илья Находкин, Мария Канаева, Гавриил Колесов, Роман Никифоров, Ирина Максимова, Анастасия Ларионова, Константин Борисов, Михаил Семенов, Николай Попов, М. Нестерова, Л. Рожина создали спектакль, о котором В. И. Пестерев в книге «История Якутии в лицах» пишет: «Пожалуй, одним из самых впечатляющих был образ Гарпагона, созданный актером в спектакле «Скупой» Жана-Батиста Мольера. Этот спектакль стал этапным в истории драматического театра».
Нестер: «Работать с национальной труппой было и трудно, и легко, а главное, интересно. Когда актеры говорят на непонятном тебе языке, слова отходят на второй план. На переднем: интонация, жест, пластика, мизансцена, эмоции – они и создают театр. Это не значит, что тексту Островского не уделялось внимания, нет! Вырабатывалось особое отношение актеров к русским национальным оборотам речи. Я предложил актерам смелее импровизировать, искать соответствующие возгласы и жесты, свойственные якутам. Хороший перевод, в котором Г. Борисов нашел адекватные параллели, очень помогал создать якутского Островского без потерь в содержании с якутским юмором и, судя по реакции зала, с остротой якутского слова».
Лазарь Лазаревич Сергучев, неуемный шутник, порой на репетиции вместо текста роли начинал говорить разные разности на якутском языке, настолько точно ухватывая настроение сцены и передавая в интонационных пассажах и паузах движение мыслей, что Нестер не замечал подвоха до тех пор, пока актеры сами не рассказали ему. Режиссер нисколько не обиделся.
Нестер: «Через эту шутку я прочувствовал всеобщий закон театра – интонация и пауза составляют драматургическую ткань действия. Удивительно: работая в Якутском театре, по-настоящему почувствовал то, что гораздо позже услышал от Гончарова, – формулу великого А. М. Лобанова: «Слова – не более, чем прихотливый узор на канве поведения…» Мне открылся смысл театра. Еще я увидел, как работают большие актеры. Артисты Русского театра ревниво спрашивали у меня, почему мне нравится работать с Якутским театром. Я сказал им: когда актеру Русского театра даешь задание, ему надо обосновать, почему так, а не иначе, а что потом, да для чего это. В Якутском театре, когда скажешь, хорошо бы в следующей сцене взобраться на люстру, актер уже с люстры отвечает: а что дальше делать?».
Георгий Нестер трижды приезжал в Якутск. Во второй раз он был в 1974 году после стажировки у народного артиста СССР, выдающегося режиссера Андрея Гончарова и поставил ряд спектаклей, среди которых «Чайка» Чехова и замечательные веселые сказки «Кошкин дом» и «Четыре близнеца». А с 1999 года, поставив четыре спектакля, в том числе и яркую постановку к юбилею Русского академического драматического театра имени Пушкина «На дне» Максима Горького, он переехал в Мирный. Став одним из организаторов Мирнинского драматического театра, он до конца дней работал в Мирном, где яркой кодой его творческой жизни стали моноспектакли по якутскому олонхо, путь к которому у него начался с Якутского музыкально-драматического театра имени Платона Ойунского.
26 мая Георгий Юлианович умер, оставив о себе добрую память. Ушел человек богатого интеллекта, большого мастерства и нравственного отношения к театру.
Валентина ЧУСОВСКАЯ
Якутск, июль 2024 г.
